Природа женского либидо и скрытая женская полигамия

Психолог Мередит Чиверс, которая задалась целью ответить на этот вопрос, провела эксперимент с применением вагинального плетизмографа. Миниатюрный прибор, измеряющий изменение объемов тканей, регистрировал прилив крови к влагалищу, определяя, что именно возбуждает женщин, которым показывали порно. Ролики включали сцены совокупления мужчины и женщины, женщины и женщины, мужчины и мужчины, а также пары обезьян бонобо. По завершении эксперимента подопытные идентифицировали себя как натуралок или лесбиянок.

Результаты эксперимента оказались таковы: все женщины, вне зависимости от ориентации, заводились от всех видов порно, включая акт любви бонобо. В ходе опыта участницы также должны были сами оценивать свои ощущения, нажимая на клавиатуре разные кнопки в зависимости от уровня возбуждения. Таким образом, у доктора Чиверс оказались физиологические показатели и результаты собственных оценок женщин. Объективные показатели прибора, измерявшего амплитуду вагинального пульса, подскакивали вне зависимости от того, что делали герои на экране друг с другом или с собой. Данные с клавиатуры противоречили плетизмографу почти во всех случаях. В самостоятельной оценке заявлялось о безразличии к играм обезьян. Когда демонстрировались лесбийские сцены, секс геев и мастурбация, натуралки заверяли, что почти ничего не чувствуют, хотя приборы показывали обратное.

Тогда Чиверс подвергла аналогичному тесту гетеросексуальных мужчин и геев. С прикрепленными к членам плетизмографами подходящего типа они смотрели такие же ролики — и показали реакции, которые психолог назвала «соответствующими категории». Натуралы слегка возбудились при виде мастурбации и почти никак не отреагировали телесно на совокупления гомосексуалов. Все изменилось, когда пошли интимные сцены с ласкающей себя женщиной, мужчиной и женщиной, и наконец, пик был достигнут на лесбийском порно. Геи умеренно отреагировали на мужской онанизм и сильно завелись при виде однополого акта с парнями. При демонстрации классической любовной сцены они слегка охладели, а лесбийские забавы и женское самоудовлетворение вызвало близкую к нулю реакцию. На ролик с бонобо и геи, и мужчины-натуралы реагировали одинаково: никак, с теми же показателями, как и при наблюдении за пейзажами. В случае мужчин объективное совпадало с субъективными оценками — тела и умы говорили в один голос.

Как объяснить конфликт между заявлениями женщин и тем, о чем свидетельствовали их гениталии? Сознательно ли они преуменьшали свои реакции или бессознательно блокировали тот факт, что огромное количество вещей вызывает у них похоть?

Несоответствие, выявленное экспериментами доктора Чиверс, подтверждалось результатами исследования Терри Фишера, психолога из Университета Огайо. Он попросил двести студентов заполнить анкету относительно их опыта с мастурбацией и порно. Участники были разбиты на группы и записывали ответы в разных условиях: одним было сказано отдать листок другому студенту, который ожидал за дверью и имел возможность ознакомиться с ответами. Вторые заполняли анкеты на условиях анонимности. Третьи были подсоединены к фальшивому полиграфу, который якобы фиксировал показатели их пульса при записи ответов.

Ответы юношей были примерно одинаковыми во всех трех группах, но для девушек условия эксперимента оказались решающими. Множество участниц первой, «открытой» группы заявили, что никогда не мастурбировали и не смотрели порно намеренно. Девушки из «конфиденциальной» группы отвечали на вопросы позитивно намного чаще. А те, кто был подсоединен к «детектору лжи», ответили практически так же, как и юноши.

Исследование Фишера указывает на осознанное отрицание. Доктор Чиверс все же полагает, что тут имеют место быть более деликатные материи. Она приводит множество подтверждений того, что женщины менее привязаны к своим телесным ощущениям, не только эротическим, но и другим. Является ли это результатом генетики или социального кодекса? Подверглись ли девочки и женщины некоему обучению тому, как держать психическую дистанцию от своего физического «я»?

В новом эксперименте Чиверс проигрывала аудиозаписи порнографического содержания женщинам-натуралкам. Ее, в частности, интересовало, окажут ли звуковые истории другой эффект на сознание и тело, отличный от воздействия визуальных материалов. Эротические сюжеты вариировались не только в части пола участников, но и того, кто из них был в роли соблазнителя и насколько хорошо персонажи знали друг друга (был ли партнер незнакомцем, близким другом или давним любовником).

И снова-таки, разрыв оказался впечатляющим: участницы заявили, что были намного сильнее возбуждены от сцен с участием мужчин, чем от женских — и опять плетизмограф противоречил словам. Было и еще кое-что, что заинтересовало психолога: вагинальный пульс учащался, когда речь шла о близких подругах, но при этом к незнакомкам участниц тянуло вдвое сильнее. Друзья-мужчины не вызывали почти никакого влечения, а вот на эротических сценках с незнакомцами пульс подскакивал в 8 раз! Самый сильный показатель возбуждения — и при этом на словах как раз незнакомцы привлекали участниц меньше всех.

Результаты совершенно не соответствовали общепринятым стереотипам о том, что женская сексуальность зависит от эмоциональной связи, установившейся близости и чувства безопасности. Вместо этого сильные эротические ощущения вызывало нечто более грубое и первобытное.

Профессор антропологии Сара Блаффер Хрди выдвинула гипотезу относительно эволюционных факторов, которые могли обусловить это. Ее идеи бросают вызов эволюционным психологам, которые считают женщин полом с меньшим либидо и большей склонностью к моногамии. Хрди начала карьеру с изучения обезьян-тонкотелов в Индии, подвида, самцы которого убивают чужих новорожденных детенышей. Это явление распространено и среди представителей множества других видов приматов. И женский промискуитет среди этих видов, полагает профессор, возник как своего рода щит: он маскировал принадлежность детенышей тому или иному отцу. Пока самец не был уверен, не его ли это дети, он меньше склонялся к тому, чтобы их убить.

Помимо этой теории, профессор высказала идею относительно природы оргазма. Женский оргазм — у человека и у тех видов животных, у которых он существует — рассматривался большинством эволюционных психологов как бесполезный побочный продукт, не оказывающий никакого влияния на размножение. Хрди же считает, что женский оргазм был крайне важен для наших предков. Он был способом эволюции обеспечить распущенность человеческих самок, которые бы совокуплялись чаще и имели больше партнеров, чтобы гарантировать зачатие, а значит, и повысить выживаемость вида, с большей вероятностью.

Возможность испытывать множественные оргазмы еще увеличила эту распущенность. Преимущества, которые самки животных получают от поведения, мотивированного стремлением к удовольствию, по словам Хрди, — от защиты от детоубийства в некоторых видах до, во всех видах, аккумулирования в себе максимального количества спермы разных самцов и обеспечения таким образом высоких шансов забеременеть от самого сильного из них.

Научные открытия и откровения женщин последних лет указывают на то, что женское сексуальное желание — недооцененная и сдерживаемая сила, которая в большинстве случаев не вызвана эмоциональной близостью и безопасностью. И самое распространенное предположение о женском либидо, тешащее сильный пол, — предположение о ее большей, чем у мужчины, склонности к моногамии — вряд ли что-то большее, чем сказка.